|
|
Анатолий ЩЕЛКУНОВ. Неблагодарность |
|
2020 г. |
Форум славянских культур |
|
ФОРУМ СЛАВЯНСКИХ КУЛЬТУР |
|
|
|
Анатолий ЩЕЛКУНОВНеблагодарность
Въезд генерала Гурко в Софию. Художник Д. Гюдженов. С моим давним приятелем и коллегой Сергеем Щ. мы встретились по предварительной договорённости на Старом Арбате, в ресторане, вблизи памятника Булату Окуджаве. К условленному месту я пришёл на несколько минут раньше. Издали увидел подходящего Сергея. Он в своейственной ему манере шёл неспеша, с гордо поднятой гловой, не обращая внимание на окружающих. У меня мелькнула мысль: “Только цилиндра и трости тебе не хватает. Ну, вылитый аристократ девятнадцатого века!” За его манеры и походку в кругу друзей его называли “Графом”. Он нисколько не возражал против такого прозвища, полагая, вероятно, что по своему происхождению или в прошлой жизни он точно относился к “его сиятельствам”. Общаться с ним всегда было интересно и приятно. Он обладал широкой эрудицией, пересыпал свою остроумную речь шутками, анекдотами и уместными цитами литературных классиков. Мы обнялись, как это обычно делали при встречах, и зашли в полупустой зал ресторана. К нам тут же подошёл официант, любезно нас поприветствовал и проводил к столику. Мы заказали по кружке пива: Сергей – чешское “Пльзень”, я “Жигулёвское”и по стейку сёмги. Он недавно вернулся из длительной командировки в Чехию, поэтому и в Москве следовал своей привычке. Мне нравилось наше пиво. Оно напоминало мне болгарское, которое производилось по немецкой технологии, впрочем, как и наше, и называлось “Шуменское”. Без разгона и пустого трёпа я поделился с Сергеем своими озабоченностями, которые давно не давали мне покоя. Каждый божий день наши медийные каналы предоставляли для этого много поводов. Недавно на встрече со студентами знаменитого московского госуниверситета имени Н. Э. Баумана меня спросили: – Почему европейцы, которых Советский Союз спас от фашизма, находят тысячи причин, чтобы обвинить нас чуть ли не во всех смертных грехах и нам непрерывно объявляют санкции? Ответ мой сводился к причинам, имеющим современные политические и экономические мотивы. Но после этой встречи мне показалось, что вопрос следует трактовать значительно шире. Я поделился своими соображениями с Сергеем. Он согласился со мной и, чётко выговаривая каждое слово, будто разъяснял свою мысль подростку, продолжил: – Студенты-бауманцы затронули самый нерв взаимоотношений России и Европы. Именно об этом писали в прошлом веке Николай Данилевский в книге “Россия и Европа” и наша современница, замечательный историк и политолог Наталья Нарочницкая в книге “Россия и русские в мировой истории”. Но я бы добавил, что эта проблема относится не только к истории и не только к европейцам. Сергей задумался. Сделал пару глубоких глотков “Пльзеня”. Его взгляд поверх моей головы был устремлён в пространство. Было заметно, что он вспоминал о чём-то важном и значительном. Затем произнёс: – Посуди сам, в истории нашей страны было множество примеров, когда западным соседям следовало бы признать, что русские спасали их от бесчисленных полчищ, которые накатывали с Востока. Именно это имел в виду Александр Блок, написав в стихотворении такие пророческие слова: “Для вас – века, для нас – единый час. /Мы, как послушные холопы,/ Держали щит меж двух враждебных рас Монголов и Европы”. – По всей видимости, неблагодарность вообще в характере не только народов, но и каждого человека, – с готовностью поддержал я его, поскольку меня уже неоднократно посещала такая мысль. – Мне приходилось не раз встречаться с неблагодарностью детей по отношению к своим родителям; учеников – к учителям; людей друг к другу за какие-нибудь благодеяния. Это характерно даже для близких родственнико и друзей. А что касается политиков, то примеров их неблагодарности вообще не счесть. Вспомни, сколько раз был обманут император Николай Первый за свои добрые дела. Через четыре года после русско-турецкой войны царь фактически спасает султана Мехмета Второго, против которого в 1832 году восстал его наместник в Египте, чьи войска уже были готовы захватить Стамбул. Русские эскадры и десант принудили Египет пойти на мировую с султаном. Через двадцать лет с небольшим Турция при поддержке европейских союзников в кровопролитной войне пыталась овладеть российским Крымом. Вот так турецкие правители отблагодарили Николая Первого. По свидетельству некоторых историков, он ведь и скончался после поражения в русско-турецкой войне. Ты помнишь, Серёжа, что Австрия тоже участвовавала в этой войне против России. Короткой оказалась память у монархии Габсбургов. Она уцелела на троне лишь только потому, что за пять лет до этого российский император помог ей подавить венгерское восстание. Конечно, сейчас можно осуждать российского имеператора за подавление революционно настроенных венгров. Советская историография делала это с большой охотой. Некоторые мне также могут возразить, что Австрия поступила тогда по принципу: у стран нет вечных друзей, а есть вечные интересы. Я же имею в виду иное. Как сегодня принято гворить – человеческое измерение. Вот она неблагодарность конкретных людей в чистом виде. Мою мысль подхватил и развил Сергей. Он напомнил о событиях второй половины девятнадцатого века на Балканах. – Ты много лет работал в Болгарии, – сказал он с нескрываемой иронией, явно намекая на то, что я постоянно с большим пиитетом рассказываю об этой стране, – и хорошо знаешь, как отблагодарили нас братушки за то, что более двухсот тысяч русских воинов полегли на полях сражений за их освобождение от пятивекового турецкого владычества?! А число покалеченых в этой войне, вообще не поддаётся учёту. Я говорю даже не столько об участии Болгарии дважды в войнах против России в прошлом веке. Сколько о том, что в современной Болгарии, поспешившей вступить в НАТО, главари которой Россию называют своим основным противником, русофобия достигла прямо-таки невиданных размеров. Я слышал, что нынешние болгарские лидеры предоставили для американских самолётов аэродром в городе Граф Игнатьево. Это какая-то злая гримаса истории: город, носящий имя человека, сыгравшего огромную роль в освобождении Болгарии от чужоземного ига, сегодня фактически вновь оккупирован заокеанскими иноземцами. Американцы готовы развернуть в Варне так называемый координационный центр Североатлантического блока. Всего несколько лет назад болгарский премьер-министр громогласно заявлял о необходимости превращения Чёрного моря в зону мира и добрососедства. И что из этого вышло?! Сделав ещё раз глоток из бокала, Сергей рассказал о своих впечатлениях, которые он вынес из Болгарии в конце 80-х годов прошлого века. – В транзитном зале аэропорта в Варне я зашёл в магазин Dufry. Мне хотелось взять какой-нибудь болгарский сувенир. Подумал: “Жена быдет рада, если привезу розовое масло”. Кроме меня в зале магазина никого не было. Продавщица-молоденькая и симпатичная девушка любезно ответила на мой вопрос на хорошем русском языке и показала несколько образцов флаконов знаменитого масла. Не закончив меня обслуживать, она пулей подлетела к только что зашедшей паре, разговаривавшей на немецком языке, и стала вокруг них ворковать. Меня это покоробило и возмутило до глубины душу. “Какое раболепие перед западными туристами?! – подумал я тогда. – И это в стране, которая к нам ближе всех исторически и ментально?!” – Ты задел меня, что называется, за живое, – не выдержал я. – Мне уже приходилось писать в своей книге о графе Николае Павловиче Игнатьеве, что только благодаря его дипломатическому таланту Варна была, – я секунду помолчал, подыскивая подходящее слово, потом сказал, – вырвана из лап Османской империи после русско-турецкой войны. – Я не помню, как это произошло... расскажи, – попросил Сергей, вновь пригубив глоток из кружки. Эту тему я хорошо изучил на основе архивных материалов, хранящихся в Министерстве иностранных дел и Государственном архиве в Москве. Поэтому с готовностью поведал ему о том, что по условиям Адрианопольского соглашения с турками, одобренном главнокомандующим русской армией великим князем Николаем Николаевичем, линия разграничения двух враждующих армий проходила севернее Варны и Шумена. Граф Игнатьев убедил царя Александра II в том, что Россия не должна соглашаться с невыгодными для неё условиями этого договора. Николай Павлович Игнатьев до начала военных действий много лет проработал послом в Канстонтинополе. Он лучше, чем кто-либо другой, знал геополитическое положениев региона. Император приказал великому князю продолжить наступление, а графу Игнатьеву поручил подготовить новый проект соглашения с турками и подписать его. В городке Сен-Стефано, что в предместье Константинополя, был подписан договор, положивший конец войне и впервые закреплявший в международном документе воссоздание болгарского государства и признавший свободными от турецкой зависимости другие государства на Балканах. Великие европейские державы не согласились с этим договором. На конференции в Берлине он был пересмотрен. Единое тело Болгарии было разорвано на несколько частей. Южная Болгария оставалась в подчинении у Турции. Хотя русская делегация, в которую из-за интриг англичан и германцев не был включён граф Игнатьев, сдала многие позиции Сан-Стефанского договора. Тем не менее, в дискуссиях по вопросу о принадлежности Варны и Шумена, она сумела добиться победы. Но за эту победу Россия заплатила дорогой ценой. Она уступила Турции на Кавказе крепость Баязет и Алашкертскую долину. – Почему-то никто из современных болгарских хулителей России, – добавил я, – не вспоминает об этом, когда пытается обвинить её в имперской политике в отношении своей страны, и будто бы у неё не было никаких других интересов в этой войне. Они настаивают на том, что вовсе не освобождение христиан на Балканах, а стремление захватить Босфор и Дарданеллы было основной причиной, побудившей русского царя начать войну с Турцией. Вот она их благодарность за освобождение своей страны! Вот она “достойная” память сотен тысяч русских воинов, отдавших за эту свободу свои жизни! Много копий было сломано в Болгарии в жарких спорах о воссоединении с Болгарским княжеством в 1885 году Восточной Румелии, которая считалась турецкой провинцией. При этом, как правило, “записные патриоты”залихватски обвиняют царя Александра Третьего в том, что он был категорически против воссоединения. Немногие добросовестные болгарские историки пытались на основе документов показать, что в реальности всё было значительно сложнее. Недавно почивший академик Константин Косев убедительно доказал, что “де факто” Россия была за воссоединение. С её помощью в так называемых гимнастических организациях на территории упомянутой провинции готовились отряды вооружённой милиции. Кстати сказать, немалу роль в этом сыграл прославленный генерал Михаил Дмитриевич Скобелев. А когда воссоединение состоялось, то, как напоминает академик Косев, Россия за это заплатила Турции сорок два миллиона золотых франков. Болгария тогда не имела возможности выплатить эту огромную по тем временам сумму. С Россией она так и не расчитаталась. От этого её спас декрет Ленина, по которому новое Советское государство отказалось от аннексий и контирбуций. Плакали эти денежки, хотя их ни коим образом нельзя отнести ни к аннексиям, ни к контрибуциям. – Насколько мне известно, – заметил Сергей, – Советский Союз помог Болгарии при заключении мирных договоров после Второй мировой войны. – Ты прав, – тут же отреагировал я. – Сегодня большинство болгарских историков и особенно политологов стыдливо умалчивают, что в основном благодаря международному авторитету Советского Союза, в зону влияния которого после войны входила Болгария, её не постигла судьба других членов гитлеровской коалиции. В начале 1947 года в Париже на конференции Болгария подписала мирный договор с государствами-победителями, по которому она должна была выплатить незначительные репарации Греции и Югосавии (в виде продуктов сельского хозяйства и промышленности) за временную оккупацию их территорий в период войны. Можно сказать, она отделалась малой кровью. Помощь, которую оказывал Болгарии в послевоенные годы Советский Союз, сегодня подаётся здесь с отрицательным знаком или о ней вообще пытаются не вспоминать. Но во многом эта огромная по своим масштабам и вполне искренная по моральной мотивации помощь была основным фактором превращения одной из самых отсталых стран на задворках Европы в современное государство с самобытной культурой, развитой социальной сферой и высоким международным авторитетом. То что сделали с ней новые правители после цветной революции, устроенной в конце 80-х годов прошлого века с подачи и при поддержке Запада, превратив её в самую отсталую на Континенте, это урок в назидане другим любителям евроинтеграции. Мы помолчали. Каждый из нас пытался понять, в чём же причина столь быстрого дрейфа самой близкой к нам недавно, каких-нибудь три десятилетия назад, страны в стан оголтелых противников. В последние годы болгарская печать изощряется в том, чтобы представить любые добрые дела России и Советского Союза в негативном ключе. Многие авторы чуть ли не с зоологичской злобой пишут о российских деятелях, сыгравших историческую роль в Освобождении Болгарии. Они пытаются демонизировать фигуру графа Игнатьева. Сознательно извращают факты, сеют ложь и запускают в общественное пространство фейки, используя самые злобные выпады против этого уникального дипломата, заимствуя их в английских и турецких источниках, пытавшихся в прошлом и позапрошлом веке опорочить его деятельность. Тоже мне нашли, кому доверять и на кого опираться! – Ты знаешь, что мне долгие годы довелось работать в Болгварии, – прервал я молчание. Мы допили свои порции пенистого напитка и заказали ещё по кружке. – По роду службы я побывал в различных уголках этой поистине благословеннной страны, имею там много друзей, встречался с представителями разных социальных и возрастных групп. И неизменно чувствовал их дружеское отношение к России и русскому народу, уважение к нашей многонациональной културе. В отличие от своих правителей и некоторых так называемых интеллектуалов они берегут и поддерживают подобающим образом бесчисленные памятники русским воинам, погибшим за осовбождение Болгарии. Поэтому нельзя молчать, когда это наше обшее духовное историческое достояние кто-то пытается принизить и оболгать. Понимая, что это будет звучать в дружеской беседе несколько пафосно, тем не менее, я сказал, что наш долг защитить память тех, кто своих жизней не жалел “за други своя”. Мне также не хотелось оставлять без ответа приведённый Сергеем пример угодливости молодой болгарки перед немцами. Особенно напрягать память не пришлось. Чтобы выглядеть “взаимно вежливым”, я рассказал ему, как однажды побывал в Карловых Варах, где он накануне работал в российском генконсульстве. В гостинице пошёл в бассейн с минеральной водой. На раздаче простыней, полотенец и тапочек ко мне живо подошёл средних лет чех. Не дослушав до конца моё приветствие “С добрым утром!”, он в тот же миг метнулся к подошедшей за мной немецкой паре. Обслужил вначале их и потом вернулся ко мне. Ну, как это можно интерпретировать в стране, которую несколько десятилетий назад от отцов и дедов этой пары освобождали наши солдаты? – Прав был Фёдор Михайлович Достоевский, – решил Сергей обощить тему нашего разговора, – когда писал в своём дневнике о предательстве славян после их освобождения Россией. – И прав, и неправ, – парировал я. – Что ты имеешь в виду? – с недоверчивостью посмотрев на меня, спросил Сергей. – Ты говришь о том фрагменте Дневника Фёдора Михайловича, в котором он предрёк, что после освобождения христиан Балканского полуострова от турецкого ига, они Россию сразу же предадут Западу. И написал он это за два года до победы русского оружия в русско-турецкой войне. В этой связи среди болгарских историков и политологов находятся такие, кто обвиняет Достоевскогого в том, что он, де, ненавидел славян. Но этот их аргумент разбивают слова самого Фёдора Михайловича, который писал, что он очень любит славян. И поясняет, что речь идёт не о славянских народах, а о позиции некоторых кругов славянской интеллигенции. Далее он развивает свою мысль и пишет, что для славянских народов Россия всё ещё солнце, всё ещё надежда, всё ещё друг... Но интеллигенция славянская – другое дело. Он уточняет, что имеет в виду не всю интеллигенцию, поясняя, что среди министерских голов найдутся и такие, которым мерещится, что Россия коварна, будто бы она спит и видит, как бы их завоевать. Некоторые из образованных славян, продолжает он, нас, русских, вовсе даже не любят и считают нас сравинтельно с собой чуть ли не варварами... –Мы говорим с тобой о неблагодарности славян и европейцев к нашей стране и нашему народу. А ведь такое же отношение можно встретить и в странах Азии и Африки, – вдруг Сергей решил расширить тему беседы. –Ты прав, – согласился я. – Первое, что пришло мне в голову – это заслуга упомянутого мной Николая Павловича Игнатьева в спасении единства Китая. Часто ли наши восточные соседи, да и мы сами вспоминаем об этом? Я допил своё “Жигулёвское” и в подтверждение своих слов рассказал Сергею о настоящем дипломатическом подвиге двадцатисемилетнего Николая Игнатьева, направленнного Александром II в Пекин в 1859 году в качестве специального посланника для урегулирования спорных пограничных вопросов. В соложнейших условиях так называемой второй опиумной войны, которую вели против Китая объединённые вооружённые силы Великобритании и Франции, Игнатьев сумел убедить обе враждующие стороны принять его усилия как миротворца и усадить их за стол переговоров. Глава английской экспедиции лорд Элджин в доверительной беседе с русским посланником рассказал ему о своих планах: захватить Пекин, разграбить дворец богдыхана (Запретный город), до тла сжечь китайскую столицу, свергнуть правящую династию, расчленить Китай, чтобы его провинции воевали друг с другом, посадить новую династию в одном из прибрежных городов, к примеру в Нанкине, и оттуда с помошью одной эскадры управлять новой колонией. В результате многоходовых действий Игнатьев склонил англичан и французов не делать этого, прекратить военные действия и подписать с китайской делегацией перемирие. В благодарность за спасение Пекина и бесценной жемчужины китайской цивилизации – Запретного города, за сохранение единства страны и правящей маньчжурской династии китайская сторона согласилась подписать предложенный Игнатьевым договор, которому в текущем году исполнилось 160 лет. По его условиям признавались действительными все двусторонние договоры между Россией и Китаем, в том числе и Айгунский договор, за Россией признавался весь Амурский и Уссурийский края. К её владениям отошли земли между рекой Уссури и озером Ханка, реками Беленхэ и Туманган и морем. Ты знаешь, Сергей, в нашей стране юбилей этого договора и заслуги Николая Павловича Игнатьева при его подписании не были должным образом отмечены, – посетовал я. – В этом выразилась неблагодарность нас, потомков, к славным деяниям строителей государства Российского в прошлые века. Лишь силами администрации и группы энтузиастов села имени Игнатьева в Амурской области там был открыт памятник этому великому дипломату. Он пока единственный в нашей стране. Энтузиастам во Владивостоке и в Хабаровске до сих пор этого сделать не удаётся, несмотря на их многолетние усилия. Вместе с тем с благдарностью хотел бы отметить, что скоро будет завершён документальный фильм, посвящённый знаменитому роду Игнатьевых, который снимают на свои и спонсорские средства наши соотечественники в Германии. Режиссёр фильма и автор сценария Марина Бутусова-Штутц пригласила к участию в фильме праправнука Николая Павловича Игнатьева – настоятеля православного храма в предместье Франкфурта-на Майне отца Дмитрия. Этот храм был выстроен правнуком Николая Павловича Игнатьева – Леонидом на его собственные средства и средства прихожан. Марина Бутусова-Штутц при подготовке фильма задействовала большой документальный материал, который будет демонстрироваться впервые.
*** Пока я говорил, Сергей допивал своё пиво, а мой рассказ побудил его поделился своими впечатлениями от недавнего посещениия Пекина. – Надо побывать в Запретном городе, чтобы понять величие, как ты сказал, дипломатического подвига Николая Павловича Игнатьева не только перед Россией и Китаем, но и перед всей человеческой цивилизацией. Я был просто потрясён гигантским масштабом этого не знающего аналога в мире памятника культуры средневекового Китая. Можно ходить по нему в течение недель и месяцев и каждый раз будешь открывать всё новые и новые шедевры самобытного исскуства мастеров Поднебесной. У меня не укладывается в голове, как английскому аристократу, представлявшему эту, как они себя называют, цивилизованную нацию, могла прийти в голову такая чудовищная мысль об уничтожении Запретного города. Это даже варварством навать язык не поворачивается, потому что даже варвары такого не совершили бы... Были бы китайцы искренне благодарны Игнатьеву за спасение единства страны и своей культурной жемчужины они должны были бы, как болгары в городе Варне, установить ему памятник около Запретного города либо на его территории. Не помоги тогда Николай Павлович Игнатьев китайцам, какой была бы история этой страны и каким был бы Китай, трудно себе представить?! Но от них благодарности не дождёшься. Ты помнишь популярный относительно недавно по историческим меркам лозунг: русские и китайцы – братья навек! Не забыл, конечно, и то, как повёл себя официальный Пекин в середине 60-х годов прошлого века и с каким трудом пришлось нашим дипломатам налаживать вновь двусторонние отношения?! – А я подумал при твоих словах о том, что вместо благодарности мы даже от своих братьев, бывших в недавнем прошлом в одном с нами государстве, получаем постоянные упрёки то в оккупации, то в имперской политике, которую Россия и Советский Союз будто бы проводили по отношению к входившим в них окраинам как к колониям. – Наглядный пример – Украина и Грузия, – добавил Сергей. Мне в этот момент пришли на ум идеологические “пируэты” политического мэтра постсоветского пространства – Назарбаева. О них я рассказал Сергею. Выступая перед профессорско-преподавательском составом МГУ Назарбаев говорил, что Казахстан всегда с благодарностью будет помнить, что всем, что сегодня в Казахстане есть, – его экономическим потенциалом, его научно-технической базой, его культурой, и вообще – кем мы, казахи, стали за эти годы, мы прежде всего обязаны России, русскому народу. Вот этого не говорить и об этом забыть, – не знаю, как это называется. Что тогда есть чувство благодарности? И все должны отказаться от привычки, укоренившейся в последние годы, во всех грехах винить Россию. А спустя некоторое время, выступая перед деятелями своей страны на казахском языке, он утверждал, что понятием интернационализм Москва прикрывала имперскую политику. На церемонии награждения лауреатов премии президента он назвал Казахстан бывшей колонией Российской империи, которая ”вывозила богатства из его земли, а его жителям оставляла перекопанную землю и заставляла глотать пыль”. Или как понять, что инициатор создания ЕврАзЭС, почётный председатель ВЕЭС перевёл казахский алфавит с кириллицы на латиницу и позволил в пограничном с Россией регионе своей страны, которая является членом ОДКБ, организовать секретную американскую бактериологическую лабораторию, на которую не допускаются даже казахстанские специалисты?! Вполне закономерно возникают вопросы: чем занимаются американцы в этой лаборатории? Какова их цель? Почему коллективный орган ОДКБ не потребует от своего члена её ликвидации? Это актуально особенно после всех историй с пробиркой Пауэла и “побед” американцев в борьбе с падемией коронавируса. Возникает также вопрос к интеллигенции Казахстана: почему она не организует общественное движение по типу созданного в прошлые годы Олжасом Сулейменовым движения “Семипалатинск – Невада”, чтобы в стране, подвергнутой полвека назад радиоактивному заражению, не допустить заражения бактериологического? Сергей внимательно выслушал мои душевные излияния и добавил: – Разве претензии можно предъявить только к Назарбаеву? Про Украину я не говорю. Там всё разворачивается по какому-то бесовскому сценарию. Брат убивает брата на потеху заокеанским кукловодам. А почему руководители других стран СНГ допускают проявления русофобии? Почему, подобно шагреневой коже, в этих странах скукоживается образование на русском языке? И первый, кого в этом смысле можно обвинить – “многолетнего борца за союзное государство с Россией – батьку Лукашенко”. Почему в братской Белоруссии молодые люди стремятся не в Россию, а на “благословенный” по их представдениям Запад? Разве не оттуда в течение веков накатывал смерч войны, который истреблял поколение за поколением белорусов? А давай обратим мысленный взор на самих себя? Не у нас ли был посеян тот ветер в 80-90-е годы, который пожал бурю не только в своей стране, но и на пространстве всего бывшего социалистического содружества? Получается, что именно наши высоколобые борцы за “новое мышление” (Сергей, передразнивая приснопамятного генсека, произнёс слово мышление с ударением на первом слоге), раздували, как бог Борей, “ветер перемен”, который смёл и великую страну с уникальной цивилизацией и самих ветрогонов.
*** Мы с Сергеем расплатились с официантом, вышли из ресторана и направились к ближайшей станции метро. Сергей жил недалеко. Ему было по пути проводить меня до станции “Смоленская”. Разговор взволновал меня. Поэтому я решил поделиться с ним историей, которую мне рассказал давний приятель – наш консульский работник в городе Варна, где я случайно оказался во время недавнего летнего отдыха. История примечательна тем, что показывает, как в отдельном человеке уживается чувство неблагодарности, несмотря на сделанное ему добро. –После традиционных приветствий, – начал я, – приятель мне говорит: – Поднялся я сегодня ни свет ни заря и поехал в открытый бассейн с минеральной водой, что на берегу моря. В раздевалке увидел Амандурды, которого когда-то мы спасли от экстрадиции на родину. – Это тот, что в далёкие 90-е годы был руководителем одного из туркменских банков? – удивился я, – вспомнив свои годы работы в Ашхабаде. – Именно. Он потому оказался в Болгарии, что скрывался от ашхабадских властей, объявивших его в международный розыск. – Как же ему удалось избежать экстрадиции? – спросил я. – О! это почти детективная история... – заулыбался приятель, видимо, довольный тем, что заинтриговал меня. Он хорошо знал, что Туркменистан был для меня давней любовью с тех пор, как дипломатическая судьба забросила меня в эту сказочную и для нас во многом загадочную страну. – Расскажи, Женя, расскажи, – настоятельно попросил я. – Я его давно не видел, – продолжил он. – Поэтому узнал, скорее, по голосу, чем по внешности. – Неужели он так сильно изменился? – искренне удивился я. – Думаю, и ты бы его не узнал, – ответил он. Сказал ему, что вообще-то никогда не жаловался на свою память на лица. – Возможно, он намеренно шифруется, боясь, что специальные службы его родной страны сумеют добраться до него, – предположил Евгений. – Он под ноль сбрил свою причёску. И стал напоминать яйцо. Только с той разницей, что форма его головы имеет два острых конца. – Забавно! – невольно вырвалось у меня. – Очень... Но это не всё... Он косит под молодого... Носит светлую футболку, на которой крупными буквами красуется надпись на русском языке: “Борюсь против тирании Путина” – Да, ты что?! – искренне изумился я. – Тебе же хорошо известно, что именно дипломатия Путина спасла его от экстрадиции в Ашхабад, где его неминуемо бы ждал бессрочный эиндан или, как у нас в шутку говорят, “секир башка”. Мы его спасали от зиндана только потому, что он принял в начале 90-х годов российское гражданство, когда между Россией и Туркменистаном было заключено соглашение о двойном гражданстве. – Это этническим русским, проживающим за рубежом, позже, как ты знаешь, с большим трудом и чиновничьей волокитой приходилось, да и нередко сейчас приходится добиваться российского гражданства, – посетовал Евгений. – Власти Туркменистана дважды пытались его экстрадировать на родину, – уточнил я, – Об этом я узнал от бывшего генерального консула Леонида Сергеевича. Первый раз это случилось на рубеже 2000-х годов. Тогда российскому генконсульству помогли наши болгарские друзья из Общества дружбы с Россией и странами СНГ. Им удалось подключить местные СМИ, которые создавали для Амандурды позитивную общественную атмосферу. – Странно! А откуда им было известно, что он натворил на родине? – спросил Евгений. – Журналисты акцент делали не на этом? – ответил я, – а на том, что экстрадицию не следует допускать по гуманным соображениям. У него семья и малолетняя дочь... Леонид Сергеевич мне говорил, что Асен и его друзья сумели убедить журналистов, что экстрадиция Амандурды также неблагоприятно отразиться на образе Болгарии в мире. И всё получилось точно по пословице: не делай добра, не получишь зла. Асен сокрушался, что после того, как болгарский суд принял решение удовлетворить иск генконсульства, то вскоре наш герой подал жалобу на Болгарское государство в Международный суд в Страсбурге по правам человека... Асен назвал это чёрной неблагодарностью в чистом виде. – Наверняка, его кто-то надоумил это сделать?– предположил Евгений. – Нет никакого сомнения, – потвердил я его предположение. – Амандурды вроде бы подвизается в какой-то международной правозащитной организации... – Я уже давно заметил, что “эффективные менеджеры”, как они сами себя называют, нашкодившие в бизнесе новообразованных государств после развала Советского Союза, быстро становятся борцами за права человека, -с сарказмом заметил Евгений. – Это для них своего рода индульгенция, – поддержал я его. – Тут же все наши и европейские правоборцы становятся, как фаланга Александра Македонского, на их защиту. “Нашего не смей трогать!” “Они всегда вне подозрений!” “А мы всегда правы!” и как ты знаешь, у них мощные покровители... Это был ударный отряд по развалу СССР... Он и сейчас в первых рядах там, где надо разжечь рознь между народами и посеять цветы новых революций. – Я спросил Амандурды, намекая на майку: “Где ты оторвал это прикид?”– продолжал свой рассказ Евгений. – Он сказал, что ему её дали, как и другим участникам конференции, посвящённой правам человека в России, которая проходила недавно в Варшаве. Там собралось много подобных “борцов”. Но это не единственный “кульбит” Амандурды. Среди тех болгар, что его знают по бассейну, он себя называет русским. Я очень удивился, когда один из обратившихся к нему назвал его Толиком. Между собой они спорили о том, прав ли был Путин, когда начал помогать сирийцам в борьбе против исламистов. И самое странное для меня было то, что этот самозванный Толик обличал российское руководство, но оправдывал международных террористов, которые, с его слов, будто бы борются за права человека. Пришлось и мне вмешаться в этот спор... По своему многолетнему опыту знаю, что есть такая категория людей, которые в стремлении покрасоваться перед иностранцами частенько критикуют российские власти. “Вот, мол, посмотрите, какой я демократ и абсолютно свободный человек! Как хорошо я рабираюсь в хитросплетениях современной политики!” Думаю, в этом выражается определённая черта психологии людей, даже некий комплекс неполноценности, заставляющий их во что бы то ни стало казаться перед другими лучше, чем они есть на самом деле... После бассейна я поинтересовался у болгарина, почему он своего оппонента называл Толиком? Оказывается, Амандурды всем в бассейне представляется этим именем и называет себя русским. Я тогда устыдил этого бравого борца за права человека. Сказал ему: – Ты поносишь в глазах болгар российское руководство. А, наверное, забыл, что некоторое время назад прибежал не куда-то, а в наше консульство и просил защиты от экстрадиции. А второй раз просил помощи от каких-то бандитов, которые дважды пытались поджечь твой внедорожник, стоявший во дворе? И мы, благодаря нашим контактам с болгарскими правоохранительными органиами, помогли тебе. С тех пор никто на твою машину больше не покушался... Он стушевался. Весь сразу съёжился, как пойманный за руку воришка. Глаза его помрачнели. Он начал оправдываться, будто бы я неправильно его понял. А он, просто, неверно выразился. Принялся извиняться. Пожалуй, в нём шевельнулся смутный инстинкт самосохранения, подсказавший ему, что вдруг вновь когда-нибудь придётся обратиться за помощью в российское консульство. Возможно, он вспомнил известную пословицу о колодце, в который не следует плевать. С него спала прежняя спесь. Выглядел он в этот момент жалким и убогим. Мне не хотелось изображать из себя фельдмаршала, стоявшего перед фельдфебелем. Поэтому в назидание ему я тогда привёл пример другого его земляка, которого тоже чуть было не экстрадировали в Ашхабад. Он также помимо туркменского имеет российское гражданство. Нам удалось защитить и его. Болгарские власти отнеслись с пониманием к нашим аргументам. Сейчас он живёт в Москве. Почтенно трудится. И всегда с благодарностью вспоминает о защите его интресов российским государством. Завершая свой рассказ, я с сожалением проговорил: – Наивно было бы думать, что этот пример сможет пробудить в душе этого человека чувство, которое мы называем совестью и благодарностью. – Согласен, – сказал Сергей. – Но, по крайней мере, он будет знать, что есть среди его соотечественников, оказавшихся в сходных обстоятельствах, люди с достоинством. Они не кривят душой в стремлении приспособиться к тем или иным обстоятельствам. В общении с другими людьми, вне зависимости от их гражданской принадлежности, не пытаются притворством произвести на них нужное впечатление. Мы подходили уже к станции метро, когда Сергей сказал: – Прежде чем расстанемся, хочу высказать, может быть, крамольную мысль. Во многом мы сами виноваты во всём происходящем с нами и в том, как относятся к нам другие народы. Нам не следует заниматься всепрощением. Помнишь, Толстой писал, что русский солдат самый великодушный к поверженному врагу. Возможно, нам следовало бы немного поумерить свой великодушие и, как утверждал в своих работах Евгений Максимович Примаков, нам надо вернуться к рациональному прагматизму. И тогда будет меньше проявлений неблагодарности к нам со стороны других народов, а у нас – оснований для разачарований. Хотя в это верится с трудом. Он немного помолчал, затем сказал: – Почти двести лет назад Пушкин написал “Клеветникам России” такие слова: “...И ненавидите вы нас... /За что ж? Ответствуйте: за то ли, /Что на развалинах пылающей Москвы/ Мы не признали наглой воли/ Того, под кем дрожали вы?/За то ль, что в бездну повалили/ Мы тяготеющий над царствами кумир/ И нашей кровью искупили/ Европы вольность, честь и мир?” Сегодня читаешь эти строки, а впечатление такое, будто они написаны о нашем времени. – Пройдёт ещё двести лет, – с твёрдой уверенностью проговорил Сергей, – думаю, пушкинское гениальное прозрение и тогда не потеряет своей актуальности. Мне нечего было добавить. В знак согласия я улыбнулся, поблагодарил Сергея за беседу. Мы на прощане обнялись и расстались.
|
|
СЛАВЯНСТВО |
|
Славянство - форум славянских культурГл. редактор Лидия Сычева Редактор Вячеслав Румянцев |
