|
|
Владимир ТЫЦКИХ. Сигнальные костры |
|
2009 г. |
Форум славянских культур |
|
РУССКОЕ ПОЛЕ |
|
|
|
Владимир ТЫЦКИХСигнальные кострыПутевые заметки ЛЮДИ И ЗВЕРИ Если о Гайвороне знают дальше ближайшей дорожной развилки, то это более всего благодаря кандидату биологических наук Виктору Георгиевичу Юдину и его жене Елене Васильевне. Хозяйство Юдиных известно, как говорится, в пределах и за пределами. И соотечественники, и иностранцы обычно называют его зоопарком. На самом-то деле это приют для зверей. Или пансионат. Здесь рыси, медведи, тигры, а так же зверушки помельче, но ничуть не менее интересные. Они дают учёным материал для наблюдений и исследований, веселят и умиляют экскурсантов-посетителей, просто живут и размножаются – даже те, которые предпочитают в неволе этого не делать. Большинство из них попали сюда по несчастью и в природе были бы обречены. Как, например, рысь, у которой три с половиной ноги. Даже крупные хищники, так или иначе привыкшие к человеку, теряют способность к самостоятельности, подвержены дополнительным рискам и не могут адекватно вести себя в тайге. Слева сразу за воротами «пансионата» в просторной вольере – косули. Сейчас самок не видно, а самец в паре метров от сетчатой металлической огорожи. Первая «историческая» миниатюра от Виктора: – …Остановились, смотрят. «У вас, – говорят, – рога есть?». Я говорю: «Я не знаю». Вот вам и анекдот! Спрашиваю: – У него имя есть? – А как же. Олежка. Голова Олежки украшена почти лирообразно изогнутыми, острыми, как шила, рогами с винтовой, вроде штопора, нарезкой по поверхности. Следы от них есть на теле Виктора. – Никогда бы не подумал, что косуля так может травмировать. Заживает долго… У них очень развито чувство территориальности. Самец – консерватор на своей территории. Вот самок не видно, а он здесь. Охраняет. Мы подошли – злится… Зимой забор переметало снегом: подружки убежали, а он остался. Именно потому, что это его уголок на земле, законные его угодья. Он не уходит, никогда не уйдёт. А когда у него рога, он дурной. С ума сходит. С Васильком и Любашей мы знакомы с прошлого автопробега. У них тогда были маленькие детки. Сейчас в клетке опять щенки, но уже другие. Василёк – обыкновенный серенький енот. Любаша – редкий экземпляр! – альбиноска. Совершенно замечательная семья! Виктор к своим енотовидным собакам относится, по-моему, с особой любовью. – У них видовой признак – чёткое распределение обязанностей. Воспитанием потомства занимается он. Я много времени провёл около выводков в природе. Представьте такой естественный как бы капонир: с него хорошо во все стороны видно. Обрыв метра три, внизу нора. Я сверху раненько подойду и сижу. Самка вылезла, развалилась, начинает чесаться. Минут через пять-десять выходит самец в окружении всей оравы. Щенки попёрли, покатились туда-сюда. Он сидит, слушает. Кто-то далеко удалился – нет бы пойти прямо к нему! – батя поспешает строго по следу, повторяя путь маленького. Догнал, за шкирку – тащит назад. Пока с этим разбирается – другие в рассыпную. Он – терпеливо, безропотно – гоняет за ними. Носит-носит, потом, видимо, ему надоедает. Принесёт одного, кинет наземь – тот запищит, и все сразу собрались! Самка поднимается – на прогулку. У них тропка, там – озеро. Ушла. Самец занимается с выводком своей педагогикой. Ничего пустого, чтобы просто так, ради забавы. Практическое занятие на тему – как надо жить, что полезно и неполезно делать. Каждый день... Уже начинает темнеть… Вот каким чувством это определяется, каким кодом закодировано?! Отец берёт одного, уносит в нору – остальные следом, все сразу, без проволочек и обсуждения! Как они это понимают: всё, хватит баловать, ребята?! В прошлый приезд нас тронул рассказ хозяина о том, как Любаша рожала, а Василёк принимал роды. Виктор показывал своих подопечных, любуясь ими. Самка лежала в правом дальнем углу клетки, Василёк спереди, под самой сеткой. Малыши ползали по нему, как по поляне. Мать в общем деле не участвовала, выглядела инопланетянкой. Мы попросили повторить прошлогоднюю историю. Виктор охотно согласился. – Их было десять, они появлялись на свет в течение полутора часов. Мать делала своё дело, но на новорождённых никак не отвлекалась, вроде они ей не принадлежат. Отец суетился от начала до конца, как заводной, умаялся – прямо жалко его… Пуповину перегрызёт, с плацентой разберётся, младенца приберёт по всем правилам – вылижет, пригреет, обустроит рядышком. Скорая помощь, повитуха, сиделка, патронажная сестра – всё он, отец. Детки понимают его роль. Мать пососут и прильнут к нему, дальше – она не причём. Через четыре месяца мы их выпустили в природу. Уходят и прекрасно приживаются на воле. А родители остаются. Любаша – видите – опять родила. Рожала днём, как и в тот раз. Опять десять штук, и опять ни одного белого, такие у нас дела… Настоящие русские мужики должны быть похожи вот на этого енота. Не было бы бродячих, брошенных детей, государство могло бы забыть о проблеме демографии… Однако я ошибся: Виктор и волков любит. Не меньше, чем енотов. Вспоминает: – Волки гуляли во дворе, прыгали, радовались. Ветер был сильный. Порыв ветра: дверь открыло, волки убежали. Я просмотрел. И печали, конечно, было – что убежали. Но никому не сказал. Нехорошее явление – волки. Да правду не скроешь, слухи просочились: кто-то видел. Большая неприятность… Через два дня вечером – уже смеркается – пошёл кормить свой ковчег. Смотрю: ползёт ко мне волчица! Ползёт – метров за десять за ней остаётся мокрый след! Она извивается, она виновата до предела! Взял на руки – она меня облизала всего. Вся в репьях, грязная, голодная, тощая – за два дня нигде не ели… Взял её на руки, внёс в клетку, дал корма. Ну, думаю, вторая, наверное, погибла. Минут через пятнадцать вторая точно так же ползёт! Она радуется, она улыбается, в то же время – виновата – извиняется, прощения просит!.. Картина повторилась, как с первой. До того они были рады, вот по-настоящему! Они не то чтобы преданней, чем собаки, – они эмоциональней… Потом Анатолий Алемасов привёз убитого волка: «Я тебе». – «А это кто?». – «Ну у тебя же сбежали…». А эти чертушки заскочили на верх клетки, стоят – их видно через забор. Анатолий растерялся: «А это кто?». «Это, – говорю, – мои, а вот кого ты притащил, не знаю». А он большого волка привёз из-под Спасска – вон куда слухи достали. Мои стоят на клетке, смотрят с крыши. Анатолий не знает – верить, не верить? Я ему – мои, вот они. Всё очень удачно кончилось. А кто-то думает – волки, они волки, да и всё! Идём дальше. – Там у нас рысь, в том году было две: одна с лапой повреждённой. Вторая, Крошка, трёх котят родила. Видите, какой я вольерчик сделал? – Это кому? – Крошке с Капитошкой и трём их котятам. Правда, только один раз заходил. Не хочется беспокоить. Надо сохранить. Если всё будет в порядке, мы будем поддерживать ровно столько, сколько надо для работы, а потом – в зоопарк. Рыси трудно размножаются в неволе… Ещё есть у нас малыш по кличке Бугай. Медвежонок. Ох и забавный! Ещё – кошка с тремя котятами, дикая кошка. Дальневосточный лесной кот – в природе редко можно увидеть, а здесь – пожалуйста, только близко не подходи, создание вольное, в любой момент жди неожиданностей!.. Довольно много приплода, надо сокращаться – уже невмоготу. И тут же – через минуту-другую: – У нас в этом году неплохо всё получилось, малышей мно-ого, хорошенькие! – Куда они потом – на волю? Ведь не прокормишь всех! – На воле далеко не все выживут, отдельные виды – большинство здесь присутствующих – безоговорочно обречены на гибель. Но есть цирки, зоопарки. И тигрята дом находят, хотя с ними сложно. Нельзя отдавать за границу. Но у нас же Россия… Однажды мы договорились с Мюнхенским зоопарком: они берут у нас самца, а нам дают грузовик. Москва не разрешила! Потом тигра увезли в Новосибирск, потом в Москву, переименовали – и… продали в Лейпциг. Виктор меняет тему: – С чего я Москву могу уважать? Сразу говорю: «Извините, москвичи!». – «Да, нет – мы не коренные!». Так вот… Смеётся, а я заступаюсь за столичный люд: – Ну теперь, может быть, хоть через одного? Москвичи, они тоже разные. Это я намекаю на Василину – Василину Орлову, молодую московскую писательницу: в прошлом году она была здесь и рассказала о нашем гостевании в книге «Русский остров». Надеюсь, и автор, и книга приглянулись Юдиным. Они люди принципиальные и честные, с чужого голоса не поют. И, полагаю, судят о ближних не по прописке да анкете и не по тому, что о них болтают. Виктор легко понял, о чём речь. – Да я так! Не ко всем относится, конечно. А кое-кому полезно послушать. Чтоб не раскатывали губу, а то с такой вершины смотрят – не подступись! По жизни, может, в Москве фальшивого народа больше, чем где-нибудь, но и в наших краях он разный. Если взять природу – она чище рода человеческого. Однажды смотрим: милиционер идёт по двору. Ворота закрыты, а он уже во дворе, как у себя в огороде. Встречаю: чего здесь делаешь? Мне, мол, нужно срочно фотографию тигра. Спрашиваю: «А если бы собаки были не закрыты, что б ты делал?». Побледнел. С собаками, видно, не большой охотник общаться. Но как же так – ты без стука, без хозяйского разрешения перелез через забор, не зная и не думая, кто там есть, кто тебя может встретить?!. Я как-то на выезде из Уссурийска, на повороте на Воздвиженку, попал на гаишников. Там мостик, а перед ним выбоина. На этой выбоине, был случай, металловоз прямо передо мной подпрыгнул – вылетела железяка. Хорошо – ветер в сторону снёс, а то бы кабину точно срезало. Там дорога узкая, однорядка, и вот опять – впереди самосвал, в кузове – железо. Его подбрасывает, я, уже помня о подобном случае, инстинктивно крутанул руль влево – больше некуда было. Вдруг снова железяка свалится?! Ну вильнул, зацепил осевую… Гаишник жезлом машет, осклабился, доволен, спасу нет: ты, говорит, пересёк мою сплошную линию! И – права отобрал, никаких объяснений слушать не стал, хотя там и объяснять ничего не надо – всё на его глазах произошло. И вот теперь я этому «пришельцу» – те слова: «Ты пересёк мою сплошную линию!». Он перепугался не на шутку! Не знаю, образ собак нагнал на него страх или магически подействовали понятия, смысл которых хорошо известен представителям родного ведомства?.. Вы, возможно, слышали: под Уссурийском, в Октябрьском районе, тигром был убит человек? Меня пригласили, как эксперта, высказать своё мнение. Посмотрел тело – кошмар, вообще, конечно, полный. Но дело не простое… Потом – в суд. Захожу в зал заседаний. Мне говорят: «Вы привлечены…». Я договорить не дал: «Позвольте, я не могу быть привлечён». Судья растерялся, замолчал – непривычно, что с ним так обращаются, он к другому привык. Но пришёл в себя быстро. Я ему: «На странице такой-то дела записано то-то». Он – голосом не судьи, скорее, прокурора: «Это не суть важно! Мы вас опросим». «Да нет, говорю, с точки зрения закона это как раз важно. Есть правила охоты, нарушение которых противозаконно. Тигр – редкий зверь. Охота на него сама по себе карается законом. Почему у пострадавшего оружие, почему оно применялось против тигра?». Опять талдычит: «Не суть важно. А правила охоты мы перепишем!». «Ну, – стою на своём, – когда перепишете, тогда и разговор другой будет, а сейчас по поводу организации охоты на тигров я буду писать в Верховный суд, опротестовывать незаконное решение: вы должны руководствоваться законом, который есть и для всех одинаково обязателен». Дальше что? Всё! «Заседание закончено, перерыв на месяц!». Или вот – большие люди, даже очень большие, шишки на ровном месте. Просят тигрёнка. Отвечаю: оформите документы, чтоб всё было официально, как положено. Как будто не слышат: «Мы вам заплатим». Я говорю – нет!.. По-ихнему – большой начальник, у него ни с чем никаких проблем. Деньги всё на свете решают… Лена поддержала мужа: – У них такое представление, что здесь шарашка. Их дела понятны – что хочу, то и ворочу. Даже думать не хотят, что где-то по-другому: всё на учёте стоит, всё надо актами закрывать. Вообще порядок и закон – понятия, по-моему, не доступные уму нынешних начальников. Несмотря на то, что за пятнадцать лет у нас финансирования никакого не было, государство от всего устранилось, но мы люди государственные, это не частная лавочка. И не всё можно за деньги, есть ещё совесть. Хотя у меня зарплата тысяча девятьсот пятьдесят рублей – меньше, чем пенсия. И попробуйте у кого-нибудь что-нибудь попросить! Честно жить тяжело. Но нечестно – невозможно. – У Андрея Дементьева, – продолжает Виктор уже не так горячо, со спокойной какой-то грустинкой, – есть стихотворение, строки такие: «Никогда ни о чём не жалей…». Я не жалею, что многие годы ходил в село на День Победы, на другие большие праздники, но на День Победы – обязательно. И говорил там какие-то слова: как мы живём, что неправильно живём, что за правильную жизнь надо всем миром стоять. А в прошлом году не пошёл. Скучно стало. Конечно, некогда, но дело не в этом – всегда некогда. Говори, ни говори, ничего ведь не изменяется, вот в чём беда… Был случай. Суббота. Идёт такой представительный, как вы, но повыше ростом. Сзади на куртке такая жёлтая полоса, ниже написано название партии и лозунг: «Вместе с народом, вместе с президентом!». Пиджак расстёгнутый – под вождя, как на картинке. Идёт: пакет у него в руках… Сразу не понравился нам с Леной. Но, конечно, виду не подали. Подходит, начали смотреть зверей, а он всё по ходу дела меня чему-то учит. И фотоаппарат вытаскивает – снимать. Я ему: «Что ты делаешь? Прежде чем о чём-то говорить, что-то снимать, положи вон, сколько не жалко, – видишь, баночка для пожертвований на корм зверям висит на заборе?». Глаза вытаращил, щёки надул: «Упал бы перед нами на колени, мы бы тебе и помогли!». Разве можно с таким смириться, выдержать такое – можно!? Кинулся на него… Очень хотел, чтобы он меня тронул физически, хоть пальцем – точно горбатым бы сделал! «Упал бы на колени!». Говорю: «Это перед тобой, дерьмо?». Лена между нами втиснулась… Пытаюсь ещё по-человечески объяснить, что он из себя представляет: «Мы вас не звали. Пришёл с пакетиком, сразу: «Ты! На!». Вроде притих. «Вот для тигров тебе принёс». Там два голых мосла. «Тебе, – говорю, – такого добра мешок могу набрать. Забери своё богатство!». Как раз перед этим убирал в вольере, там тележка стояла с костями. Он: «Ну, может быть, собакам?». Бросил в сугроб. Я поднял пакет – забери свои кости. Он взял и унёс… «Если с утра самогон разливают, если с утра глушит водку народ, значит – деревня моя вымирает, значит – Россия моя не живёт. Но если отцы с сыновьями шагают, если улыбкой встречают восход, значит – моя деревенька живая, значит – Россия моя не умрёт!». Вот о чём на всех уровнях надо задуматься. А они: «Хотите вступить в партию?». Да не хочу, категорически не хочу. «Почему?». У меня времени для нормального дела не хватает, а это серьёзная штука. «Да ну что вы, один раз в месяц на собрание съездить!». Здравствуйте, это и вся ваша работа!? Как вы легко решаете свои проблемы!.. Был недавно в селе. Почувствовал: напряжение в обществе появилось, очень стали задумываться там, где раньше не слишком-то думали. И сразу – напряжение растёт… Кому-то выгодно, чтобы народ меньше думал, всё для этого делается. За вас, мол, думают, а вы – голосуйте! За углом дома, в глубине двора – несколько клеток со зверушками, слева – вольеры, справа – огород. В ближнем углу – тянет во все стороны мохнатые плети молодая тыква. Виктор заметил мой взгляд: – Благодарное растение: семечку воткнул, никакого особого ухода. Осенью – смотри – там лежит, там, ещё и ещё – одна другой краше. И вот енотовидная собака тоже – великое произведение природы. Неприхотлива в пище, плодовита, прекрасная шкура, съедобное мясо, целебный жир для больных лёгочников. Любаша вообще – находка! Тем не менее никуда не можем приладить эту беленькую, чтоб сохранить. Никто не берёт. Всё развалили. А при Советской власти эта дама ушла бы у нас с аукциона – тогда просили любое отклонение окраса, высоко ценилось всё оригинальное, нестандартное. Сейчас – никуда: жалко, честное слово. А она как будто чувствует, что никому теперь это не нужно. Второй год по десять штук приносит – и ни одного беленького, такие дела. P.S. Цитаты в тему. Александр Егоров (писатель, Владивосток; газета «Утро России»). Во всех цивилизованных странах мира оклады чиновников (даже в ранге министров) привязаны к средней зарплате рабочего. И такая пропорция составляет 1:2 в Норвегии, 1:4 в Швеции, в Японии 1:5, в других странах существует децильный коэффициент, который равен 1:10… Наши чиновники и олигархи (одни миллионеры, другие миллиардеры – и вся разница!) этот коэффициент довели до 1:150 (1000 рублей и 150 000 рублей). Журнал «Форбс» приводит заработки менеджеров рядовых фирм за прошедший год от 4 до 26 млн долларов. То есть – свыше 2 млн долларов в месяц. Зелёных! Умножьте на деревянные! Вот почему протекают наши крыши, разрушаются дома, догнивают тепловые коммуникации, по нескольку дней не бывает воды и света, не дозвонишься до «скорой помощи», не съездишь к родне в гости, не сделаешь элементарной операции. Ложись и помирай. Для них – лучше сегодня. Мало кто знает, что Рузвельт (придя в 1932 году к власти), в целях социальной справедливости, себе и всем государственным чиновникам урезал оклады. Способны ли наши поводыри в капитализм на подобное? Билл Келлер (главный редактор The New York Times). Вопрос-то стоит один и тот же: сможет ли Россия подняться?.. Сейчас меня больше интересовало бы всё, что связано со становлением среднего класса в России. В конечном итоге по тому, какое медицинское обслуживание получают выходцы из этого класса, какое образование дают детям, можно судить о прогрессе страны. Вопрос на засыпку. Какому «классу» принадлежит кандидат биологических наук Виктор Георгиевич Юдин?
Вернуться к оглавлению "Сигнальных костров"
|
|
СЛАВЯНСТВО |
|
Славянство - форум славянских культурГл. редактор Лидия Сычева Редактор Вячеслав Румянцев |
